Разговор по душам
Однажды вечером в дверь кабинета постучали. – К тебе можно? – это был мой сын Олег. – Конечно, сын, заходи, – я отложил бумаги и вопросительно посмотрел на него. – Я пришел поговорить с тобой, – негромко произнес он, отводя взгляд в сторону. – Что случилось, Олег? – спросил я, почувствовав тревогу. – Да на бытовом уровне все в порядке, отец. Тут можешь не волноваться. – А где не в порядке? – осторожно спросил я. – Как ты думаешь: «полцарства – не царство»? – Не царство! – «Полконя – не конь»? – Не конь! – повторил я за ним, не понимая, куда он клонит. – «Полмеча – не меч»? – Не меч... – Я знал, что ты меня поймешь, – и он заговорил увереннее. – Я видел в нашем ашраме, как постигают практики воинских искусств избранные. Я внимательно слушал. – Ну, те, которые обучаются у махатмы Озаренного. Они на порядок выше нас, – восхищенно сказал Олег. – На то они и избранные, – ответил я. – Если б я тоже... – горячо начал он. Я жестом остановил его пылкую речь. – Они не просто воители, Олег, – сын внимательно смотрел на меня, – они Воители Света, будущие Воители Света. – Я знаю, отец. – Нет, ты не знаешь! – снова перебил я сына. – Это люди, выбравшие путь жертвы, служения Предвечному. – Кто такой Предвечный, отец? – Это долгий разговор. – Я готов тебя слушать! – Но я не готов разговаривать с тобой на эту тему. – Что нам мешает? – при этих словах сын посмотрел мне прямо в глаза. – Все не так просто, Олег. – Ты считаешь меня недостаточно взрослым? Или недостаточно сознательным?.. – Скажу откровенно: и то, и другое. – На Востоке родители отдают своих детей на воспитание в монастыри с шестилетнего возраста. – Да, но мы не на Востоке, – возразил я ему, подыскивая весомые аргументы. – И потом, что скажет мама? – Мне важно знать, что думаешь по этому поводу ты. – Ты хоть понимаешь, во что ты хочешь ввязаться? Это тебе не общеразвивающая подготовка! – сказал я строго, повысив голос. – Понимаю! О Воителях Света говорят с таким восхищением и с такой значимостью! Чем мы хуже?! – Да пойми ты, Олег! Если ты встанешь на этот путь, то не сможешь уже вернуться обратно. У тебя уже не будет жизни в настоящем – только в будущем... Ты еще так молод, у тебя все еще может быть по-другому. – Ты разочарован своей жизнью, отец? – С тобой просто невозможно разговаривать, – проворчал я. – Ты задаешь такие вопросы... Но я отвечу тебе: самое ужасное это то, когда приходит разочарование. И мне не хотелось бы, чтобы оно посетило тебя, – сказал я мрачно. – Ты мне веришь? – Да, отец... – уже спокойно ответил сын. – Давай договоримся так: не будем спешить, ладно! – миролюбиво произнес я. – Заканчивай общий курс подготовки, а потом будет видно... Избранные от нас никуда не уйдут... По-моему, это будет справедливый договор. Окей? Сын немного подумал, молча кивнув в знак согласия, и мы пожали друг другу руки. – Окей! У двери он остановился. Повернулся ко мне, приложил левую руку к груди и сказал: «Ом-Рам», – и сделал ритуальный поклон. – Ом-Рам, – ответил ему я. Сын вышел из кабинета. «Как мне теперь сказать об этом Нике – ума не приложу...» После ужина я задержался в гостиной, намереваясь поговорить с Ники. Я начал разговор издалека. Признаюсь, это было еще сложнее, чем я ожидал. Ее реакция последовала незамедлительно: – Что ты сказал? – испугалась она. – К этому дикарю! Это же не человек! Посмотри на его взгляд – разрежет человека пополам и не моргнет! И ты хочешь, чтобы наш сын, наш Олежка... Нет! И еще раз нет! Разговор окончен! – и она поднялась к себе в комнату. «Может, и правда, это уже слишком!» – заговорил во мне один голос. «Разве это не достойный путь взрослого мужчины?» – сказал другой. «Да, – вмешался я в диалог своего разума, – мы легко и умно рассуждаем о судьбах других, но когда это коснулось нашего, близкого, родного и дорогого человека – здесь наша философия куда-то пропадает...»
|