Жизнь идет своим чередом. Мы стареем, наши дети взрослеют. Наш сын уже заканчивал школу, нужно было думать о его будущем. И как-то вечером, оставшись наедине с женой, я вновь возобновил наш давний разговор.

– Ну что, ты решила? – спросил я ее.

– Насчёт чего?

– Насчёт сына.

– А что решать? Мальчик с отличием заканчивает школу, пусть съездит куда-нибудь отдохнуть... в Америку, например, но только не в Индию. Я передумала. Пусть мальчик увидит цивилизацию, а не какие-то джунгли и непонятных людей, – в голосе у нее слышались уверенность и бесповоротность решения. – А когда он вернется, разве у нас с тобой не найдется достойного места для нашего малыша.

– Он уже давно не малыш, Ники. И потом, почему ты так уверена, что он выберет себе деловую деятельность? Насколько я знаю, у него нет к этому наклонностей.

– А к чему у него наклонности?

– Ну опять ты затеваешь спор. Так и быть, пусть он поедет в Америку, только не говори потом, что я тебя не отговаривал от этой затеи.

Время шло. Сын улетел на каникулы в Америку. Я, как обычно, пребывал в разъездах. Жена пропадала у себя на работе. Видимо, потому, что я постоянно занят, время для меня летит очень быстро.

Я зашел в свой кабинет и увидел на столе телеграмму от нашего сына: «Рейс 640, двадцатого числа, в 14:00, буду в аэропорту Ростова-на-Дону».

На следующий день мы с женой поехали встречать нашего сынишку. Погода была прекрасная, самолет приземлился вовремя. Мы стояли в зале ожидания и наблюдали за пассажирами, прилетевшими из Америки. Нашего сына не было. Мы с Никой решили, что напутали что-то в телеграмме.

– О, моя старушка! Моя мамзель, как я рад тебя видеть! Скорей обними своего сынулю.

Перед нами стоял с распростертыми объятиями молодой человек, в котором мы с трудом узнали своего сына. Одет он был в полосатые брюки и майку экстравагантного и кричащего цвета. Его волосы торчали в разные стороны, а на глазах темные очки, какие сейчас носят молодые повесы и днем, и ночью (непонятно, зачем), дополняли портрет нашего чада.

Ники настолько оторопела, что не могла сдвинуться с места. Сын принял состояние матери за большую радость, отвечая ей широкой и радостной улыбкой. Он обнял ее и звонко чмокнул в щеку, затем деловым тоном спросил меня:

– Как поживаешь, отец? Держи «машину».

Это был жаргон, который означал «здравствуй», и мы обнялись.

– Как провел каникулы, сынок?

– Окей, батя! Все в лучшем виде.

Затем, освободившись от моих объятий, достал из своей дорожной сумки, лежащей на полу, сотовый телефон последней модели, врубил какой-то реп, чем привлек внимание всех окружающих.

– Ну что, предки, поехали домой?! Где наша машина?

Я с улыбкой взял багаж сына, и мы направились к машине. Всю дорогу от аэропорта до нашего дома Ники любовалась сыном. А он тем временем упивался музыкой, идущей из телефона. Было очень смешно наблюдать за ними, и я еле сдерживал смех, чтобы не обидеть жену. Наконец мы приехали домой. Поставив вещи сына в прихожей, я с улыбкой спросил:

– Надеюсь, ты не забыл, где твоя комната? Так что дальше неси сам и не задерживайся, сейчас будем ужинать.

Я направился в свой кабинет. А Ники не знала, куда себя деть. За столом Олег шумно рассказывал, как он проводил каникулы в Америке.

– Я познакомился там с рокерами, летал на вертолете, катался на водных лыжах.

Потом он вышел из-за стола, прихватив с собой пару апельсинов, и удалился к себе в комнату.

– Ну, как он тебе? – наконец нарушила долгое молчание жена. – Это не наш сын!

– Тебя не поймешь. Ты хотела, чтобы он окунулся в цивилизацию? Ты ее получила. Это твое решение. Радоваться должна, – ответил я с сарказмом.

– Нет, так дело не пойдет. И что это за «старушка»? Я что, так плохо выгляжу? – и на ее глазах появились слезы.

Я перестал улыбаться. Подошел к ней и обнял ее за плечи.

– Ты у нас молодая, и мы тебя очень любим. Это просто такой жаргон у сегодняшней молодежи, обращение к своим родителям. Понимаешь?

– Жаргон?

– Жар-гон, – по слогам произнес я, щекой прижавшись к ее голове.

– Можешь отправлять его в Индию, – неожиданно сказала она. – С ним невозможно теперь даже на улицу выйти. А что скажут в семье Громовых, в которой я уже присмотрела ему невесту?! Да они с ума сойдут от такого зятя! Отправляй его в Индию!

– Я могу тебя обрадовать... – сказал я, присаживаясь.

Однако я не спешил посвящать ее в эту радость.

– Ну, давай не тяни, говори, что там у тебя хорошенького, – сказала она, прекратив плакать.

– Нам не надо будет его отправлять так далеко. Он сможет получить это воспитание, не выезжая из Краснодарского края. Предгорье недалеко от города Сочи. Там имеется нужный нам буддийский ашрам, где он получит все, что и в далекой Индии.

– И я смогу его навещать?

– Вот в этом я не уверен. Это запрещено правилами ашрама. Твои посещения будут ему только мешать.

– Ну хорошо, делай как знаешь. А что ты все время улыбаешься?

– Вот тебе и раз! – нарочито удивился я. – Когда я серьезный – плохо, когда улыбаюсь – тоже плохо. Так как хорошо?!

Ники взяла бокал с шампанским и залпом осушила его. Глаза ее округлились, а слезы снова навернулись на глаза.